Михаил Чижов

«Первый признак бунта на корабле», - сказал себе тогда Поплавков, - надо навести порядок».

- Читай, - с царственной скромностью, едва ли не шепотом, сказал Поплавков, подавая распоряжение Коровину.

Тот, прочитав, чуть не взвизгнул от радости и шумно что-то затараторил, брызжа слюной. Ему назначение шефа тоже сулило 5 лет обеспеченной жизни.

- Это надо срочно обмыть, - услужливо закричал Коровин.

- Непременно. Наливай, - демократично разрешил Антон Иваныч.

Коровин бросился к холодильнику, стоявшему в углу большого кабинета хозяина, и вытащил бутылку «Парламента».

- Подожди немножко: сейчас позову Марину. Втроем приятнее, - придержал Поплавков руку Коровина, уже заполнявшего стопку, и подошел к стене, за которой был кабинет главного бухгалтера. Постучал в стену условной морзянкой.

Марина ворвалась в кабинет почти мгновенно и сразу же бросилась на шею Антон Иванычу.

- Я жду, жду. Думала, что занят. Я все уже знаю. Поздравляю, милый, - и она засосала его губы, нисколько не смущаясь Коровина.

- Ну, будет, будет. Остынь, - вальяжно бросил он своей любовнице.

Семь лет назад, когда он брал ее главным бухгалтером, его не интересовало, какая она в работе. Ему важнее были параметры ее фигуры, а дело… Ну, что дело? Есть опытный заместитель у нее. Та и будет тянуть.

Выпили по чарке. Еще и еще. Потом пришла та самая журналистка со своим договором. Поплавков выгнал подчиненных из кабинета и стал угощать ее. В дверь ломились с поздравлениями, и Антон Иваныч потерял счет пришедшим и выпитым рюмкам. К вечеру он ходил по кабинетам подчиненных и, покачиваясь, спрашивал:

- Ну, кому еще подписать договоры?

Сотрудники вымученно улыбались и отводили глаза.

Впрочем, конец – делу венец: журналистка, жеманясь, согласилась попить кофейку у него на квартире. Единственный закон, которому Поплавков следовал неукоснительно на протяжении многих лет, был таков: прелестница после любовных утех должна тотчас же уйти. Он не любил, проснувшись утром, видеть малознакомое лицо в своей постели. Вызвав служебную машину, он любезно выпроваживал гостью за дверь. Антон Иваныч обожал быть непредсказуемым...

Поплавков наконец-то достал полотенце и крепко обтер остывшее тело и громко чихнул. «Не простудиться бы», - с опаской подумал он и еще раз чихнул. Надел теплый халат и с удовольствием оглядел свое гнездышко.  Поистине рукотворный райский уголок.