Михаил Чижов

Над головой — яркое солнце, согревающее тело и душу обе­щаниями безоблачного отдыха, за горизонтом — новые встречи и впечатления, в мыслях — независимость и свобода, в карманах — шуршание купюр. Испытывал ли старик подобные чув­ства? Возможно — да. Он и пришел-то сюда для того, чтобы согреть свои остывающие чувства теплыми воспоминаниями про­шлых расставаний, видом празднично одетых людей, детской непосредственностью.

Когда по теплоходному радио объявили 15-минутную готов­ность, старик, шаркая стертыми подошвами видавших виды ботинок, вошел в центр возбужденной толпы и остановился. Конкретно он никого не пытался отыскать взглядом, порядок проводов был ему известен досконально, это знание приносило ему неизъяснимую радость и чисто физическое удовольствие. Душа его парила на крыльях улыбок, прощальных поцелуев, объятий окружающих людей. Умиротворенная и растерянная гри­маса исказила его давно немытое с мылом лицо и застыла в недоумении. Так и стоял он как вкопанный все 15 минут, не пытаясь сдвинуться с места, лишь изредка покачивая головой, чтобы хоть как-то оправдать свое присутствие здесь. Люди об­ходили старика как столб, как давно известный и привычный атрибут проводов, даже не задерживая на нем взгляда.

Старик стоял, когда с пристани отдали швартовы и тепло­ход, развернувшись под бравурные и одновременно щемящие звуки марша «Прощание славянки», поплыл по течению, он все еще стоял. Ушли давно самые стойкие, но он стоял, прово­жая невидящим взором только ему известные события и обстоя­тельства. Я долго наблюдал за ним в бинокль с уходящего теп­лохода.

Вечером, после ужина, выходя из ресторана, я услышал разговор молоденькой буфетчицы с официанткой, ее ровесни­цей:

— Мой дедуля-бомж опять провожал меня. Как только он узнает, когда я ухожу в рейс?

— Это тот немой старик, что стоял на пристани?
Фигуристая, с красивым, холодным лицом буфетчица мот­нула коротко остриженной головой.

— И как надоел, как надоел! После того как умерла бабуш­ка, мы с мамой не знаем, куда его деть.

Глухая тоска сжала мое сердце...

По палубе весело носились маленькие дети, а их еще не старые бабушки с любовью и нежностью глядели на них.