Михаил Чижов

Лара попросила меня поехать вместе с ними на бракоразводный процесс. Меня покоробила эта просьба, но я сдержался и лишь предложил отвезти Лару на своей машине.

-Олежек, - ласково сказала она и при этом грациозно выгнула спину, словно кошка после сладкого сна, - меня беспокоит состояние Сережи. Он очень нервничает и переживает. До суда я хочу быть рядом с ним.

И положила ухоженные руки мне на грудь.

-Так может тебе не разводиться, если его здоровье так волнует тебя?

-Дорогой, ты не прав. Я с ним прожила почти 20 лет, у нас дочь студентка …

-А кем буду я в этой компании? – с плохо скрываемым раздражением перебил я её оправдания.

-Ну, зачем так грубо, - с той же нежностью в голосе возразила она. – Мы же не собаки бездомные, а тебе далеко до безумного кобеля. 

-Это как? - обидчиво спросил я.

-Очень просто: ты же не бросился на меня как на сучку, и я не сразу приласкалась к тебе, а сначала приглядывалась и оценивала.

Ларин цинизм обезоруживающе эффективен. Почему он такой я не понимаю: вроде бы должен злить, но…. Но не злил. Или цинизм всегда обладает таким действием? Я пытаюсь в этом разобраться. И, видимо, надо начинать с себя.

-А потом кинулась, как голодная пантера, - в тон ей продолжил я.

Лара засмеялась и потерлась щекой о мое голое плечо. В самом деле, очень похожа на животное из породы кошачьих. Только не мурлычет. Мы собирались лечь спать и сидели на краю дивана, обсуждая завтрашний решительный день. После несусветной двухмесячной жары, побившей все рекорды летних температур, наконец-то похолодало, и быть поздним вечерком в таком вот полуголом виде - верх блаженства.

-Моя хищная кошка, - продолжил я, играя. Весело зарычал и повалил её на диван.

Её короткая ночная рубашонка, называемая ею «зажигалкой», и представляющая собой мало что скрывающий наряд теннисистки, быстро задралась, обнажая стройные ноги, и все остальное, умело прикрытое, но только в спокойном, неигровом состоянии.

-Нет, нет, не время, - по-монашески строго сказала она, и у меня опустились руки.

На подсознательном уровне она для меня до сих пор начальница. У нас с Ларой своего рода служебный роман. Хотя, почему «своего рода»? Самый обычный адюльтер, каких в современном обществе пруд пруди. Её к нам назначили начальницей отдела, но я-то, главный специалист, считался основным претендентом на это место.

Все эти нынешние конкурсы на вакантные должности – детская игра, с запрограммированным заранее исходом. И профессии здесь абсолютно ни при чем. В технический отдел, например, конкурс может выиграть филолог, а на директорскую должность в исторический музей – инженер. Все определяется степенью родства или знакомства. К тому же пресловутое слово «команда», как палочка-выручалочка, оправдывает подспудно любой итог конкурса. Смысл этого понятия в подборе подчиненных по принципу личной преданности или близкого родства, чтобы никто, не дай бог, не предал, не вынес сора из служебной избы.