Михаил Чижов

Я, хоть и был на хорошем, профессиональном счету, но … «рабочие лошадки», знающие дело, нужны именно в этом качестве. Меня не обидели, ввели должность заместителя, так я оказался в её орбите.

Трудно сказать, как получилось, но к 32 годам я оставался холост. Некая своеобразная дань моде: сначала нагуляться, а потом «истасканному», по образному выражению маман, найти какую-нибудь молоденькую, симпатичную и неиспорченную простушку из рабоче-крестьянского сословия, чтобы меня обихаживала и сдувала, безгласная, пылинки с моего крутого плеча, рожая детей.

Размножаться я все таки хотел, несмотря на евангельскую или какую-то другую мудрость, снисходительно утверждающую: «бессмертные творят, смертные производят себе подобных». Видимо, не чувствовал себя творцом. Да и как им стать в чиновничьей шкуре?

Что же касается нашего романа, то многое, если не всё из него, оказалось просто и легко прогнозируемым. Сначала приглядки за мной, проверки знаний, темперамента, потом корпоративная вечеринка, проводы домой, осеннее, звездное небо и её запрокинутая к нему голова.

-Хотите найти Полярную звезду?

-Не только её, но и свою … путеводную звезду.

Намек более чем прозрачный. Я левой рукой обвил её талию, сжал удавом, чуть оторвал от земли и стал поворачивать, показывая звезды: простые, зодиакальные, путеводные, а, может быть, и не очень. Губы её горячечно приоткрылись, словно она хотела все их проглотить. Но вместо звезд нашла мои губы и тут же их отвергла.

-Несносный мальчишка, как ты смеешь провоцировать свою начальницу.

Я опешил. Все мои, так называемые, глубокие знания женской натуры, смыло волной точно детские песочные куличи на берегу моря. Одно лишь сразу понял: с ней надо быть осторожнее и мудрее.

-Ты меня на десять лет моложе. Веди себя прилично.

Я хотел нахамить и спросить: давно ли мы на «ты», но испугался, что мой вопрос может повредить мне. С месяц она играла роль строгой и неприступной начальницы, и я стал уж забывать о той неудачной и поучительной ночной стычке. Как однажды она оставила меня после работы, заставив написать некий очень срочный отчет. Я старался, вовсе не думая ей угодить. Тема была интересная, и я, не в пример молоденьким вертихвосткам с приятными голосами, вертлявыми, тощими фигурами, но скупыми мозгами, мог, собравшись, выдать нечто разумное.

Лариса Андреевна зашла в мою комнату в восьмом часу вечера. Села в короткой юбке на стол, что стоял сбоку, и стала вышучивать меня. Я старался не глядеть на её гладкие коленки и отвечал односложно. В тот день я сдержался. Она тоже делала вид, что ничего не произошло. Взрыв или прободение нарыва, трудно определить и дать точное название тому выходу, что мог подытожить наши взрослые игры. И он состоялся...

Завтра у Лары суд и развод с её мужем. Ему скоро стукнет 50. Порядочный и верный мужик, работающий на одном из редких, сохранившем свою нужность заводе. Честно говоря, мне его жалко, хотя я совсем не знаю его.

В Ларе вдруг проснулся бесёнок озорства, лукавую рожицу которого она пытается прикрыть монашеским платком показного сострадания и жалости. Ни дать, ни взять, истинная либералка.

-В суд мы поедем на одном автобусе все вместе, втроем.