Прилетел в Москву, вышел на Тверской (Пушкинская площадь), оглянулся, чтобы поглядеть на Пушкина (памятник), и не нашёл его. Какая-то аляповатая, сверкающая огнями арка (новодел) загораживает святой лик, оставляет его в непроглядной темноте. Зато Макдональдс шумит, бурлит. Иду по Большой Бронной медленно, устало. И тут же мужик просит 200 рублей. Я ему:
-А почему не 2000?
Отстал. Через сто метров другой:
- Клад недавно нашёл. Купи русские серебряные рубли 18 века?
Остановился, взял один.
- Хочешь, я один закину в кусты, и ты даже не полезешь за ним?
Отстал. Прошел ещё 50 метров. Под ногами раздавленный крысёнок. На повороте к храму Иоанна Богослова на проезжей части стоит плотно набитый пакет с мусором. Машина наезжает на него. Под картером скрежет. Мешок почти целый выскакивает из-под машины, и у водителя никакой опаски, что в нём бомба. Следующий автомобиль давит пакет, мусор рассыпается по дороге. И, это жизнь? "А если я о доме загрущу - я вспомню о Москве". О такой???
Внезапно приходит аллегория: огромная Москва съела СССР. Её ещё больше расширяют. Москва съест и Россию. Поделился с одним знакомым этим соображением. А он в ответ, что подобную мысль высказал 5 лет назад Андрей Рубанов в романе каком-то. Фиг с ним, с Рубановым (не дурной, видать, человек), но главное - мысль одинаковая у двух разных людей. Значит, что-то есть!
И на этом фоне, даже пьяные крестьяне выглядят святыми агнцами. Завод среднего машиностроения, где я работал 20 лет, приучил меня быстро, если не мгновенно, отвечать на оперативные вопросы, иначе - взрыв, жертвы.
Я - практик.
Заканчиваю. А почему бы тебе не жить в доме с матерью и братом? Искренне, Петрович.
5
Дорогой Николай Петрович!
На Вы или ты - это не важно - лишь бы искренне.
Нет времени и сил на такие сильные письма, как пишете Вы. Вы уже в прозу пошли, а жить и делать осталось мало. Не до писем, во всяком случае – мне, поэтому просто не потяну таких разговоров. Я живу один - в себе.