Страница 8 из 15
Так как нет у меня романов (их по Евангелию запрещено иметь), то и великих стихов уже не будет. Тут горе всякого творца - церковь душит всякого художника. Я прошел это горе на всю глубину, когда убивал себя церковью, убивал годами. Уничтожал все живое и страстное, а что делать? Тут все русские и не русские претыкались. И бегали то от церкви, то к церкви. Горе, горе.
Но есть одно замечание СВЫШЕ, что всякий пишущий обкрадывается писательством, и творец обкрадывается своим творчеством, и талант обкрадывается своим талантом. Лучше бы не писать, а молчать, но выпало так. И не убежишь. Так и приходится дурью маяться.
Храни Бог и пусть дарует силу и утешение. Ваш НШ.
6
Дорогой Николай Николаевич!
Вы занимаетесь самоедством, и это к добру не приведет. Я хотя и немного старше вас (8 лет), но пожил более насыщенной жизнью и, не обижая вас, говорю так прямо. Точнее, надеюсь, что вы не обидитесь. Хотя вы обидчивы.
Да, конечно, писательство обкрадывает человека пишущего. Разумеется, жизнь богаче и дороже литературы, но говорю я это после 40 лет работы на благо людей и Родины, а не только на самого себя. И это дорогого стоит. То, что переживаете вы, переживали многие, но тот, кто нашёл в себе силы, чтобы быть полезным обществу, освежает себя, обретает силы.
К каждому вашему собственному определению можно подобрать синоним. Например, "быть заточенным в одну сторону" - это всего лишь упрямство.
Мне ведь тоже некогда писать длинные письма, т.к. ещё меньше, чем вам, осталось жить, но я пишу. В одиночку нас буржуи сломают в два счёта: раз-два и готово. Конечно, мне бы лучше помолчать, не говорить всех этих резкостей, но я крестьянский сын, в худшем случае, технический интеллигент, и не терплю недосказанности.
Обиделись? Значит, братство Николаев шатко и непрочно. Всё, как у Флоренского. Ваш Петрович.
7
Дорогой Николай Петрович,
Я тоже крестьянский сын, родился в глухоманной деревушке Полесья, все детство (до школы) прожил при керосиновой лампе, помню глиняные полы в хатах, где жили мать и отец. Деревенский пастух сплел мне во младенчестве берестяные лапти - не было сандалий.
Обижаться мне некогда. И я не понимаю слова ОБИДА. Могу понять ОСКОРБЛЕНИЕ, но и это могу преодолеть практически с улыбкой, иначе надо тут же убивать оскорбившего - и убивал бы с радостью, но вот не убиваю, не вышло в юности, а сейчас куда уж. Просто идут непонятки, мы с Вами только читаем слова друг друга, а не между слов и между строк.