Верочка, стараясь не обидеть их, мягко отказала:
-В другой как-нибудь раз.
-Смотри, целка, мы ведь ещё раз придем за тобой, - и, грязно, с намеком улыбаясь, ретировались.
С тех пор Верочка просчитывала варианты, чтобы не попасться ненароком им на глаза.
В большом городе оказалось ещё страшнее и тоскливее, чем в её маленьком и захудалом Запопинске, где люди ещё не разучились радоваться. Их радовали хорошие виды на урожай картошки и лука, который можно отвезти в город и продать, а на вырученные деньги прикупить масла на кусок хлеба. Они получали удовольствие от физического труда, от пустячков, которые малы, но приятны. Здесь было проще, яснее и легче, и потому Верочка положила себе за правило каждые выходные возвращаться в родные края. Она точно знала, что не любовь к матери движет ею (зачем обманывать себя?), а боязнь оставаться в большом городе, полном соблазнов и опасных людей. Да и стала она к тому времени не маминой дочкой, а дедовой внучкой, отлично понимая, что мать не помощница в трудных делах устройства её и продвижения по будущей службе.
Практичному деду тот характер отношений с внучкой, когда в его начальственный рот подобострастно заглядывают люди и терпеливо ждут судьбоносного решения, был естественен, как солнце над головой в ясный полдень. Не в его правилах было задумываться об истинности любви подчиненных, а уж, тем более, внучки. Великой глупостью полагал он неприятие его дедовой благосклонности из-за каких-то там выдуманных принципов и движений памятливой совести. Верочка девочкой была умненькой, и он с ней легко находил общий язык...
Дед опять сотворил маленькое чудо и устроил Верочку секретарем-референтом к начальнику налоговой инспекции всей губернии. Точнее сказать, она была более референтом, чем секретарем, и исполняла обязанности типа «подай», «соедини» лишь месяц – два в году. Тогда еще дозволительны были разные вольности, умело обходившие жесткие ограничения по стажу при принятии на государственную службу, по наименованиям должностей и записям их в трудовую книжку.
Начальник был мил, но требователен, его лысая, как коленка, голова несла в себе много свежих мыслей и работа под его руководством многому научила понятливую и быстро схватывающую Верочку.
-Главное в чиновной работе, - говорил он, - чтобы бумаги были на месте, а тот, кто за них отвечает, знал это место. Тот, кто принесет первым искомую бумагу, заслуживает всяческого одобрения и повышается во мнении у начальства.
Верочка, возвращаясь к себе после доверительных бесед с Василием Васильевичем, записывала его наставления в блокнот. Пусть они и не сверкали особой новизной, но сведенные воедино создавали некий свод правил чиновника, некий кодекс, но уже не строителя коммунизма, а некого безыдейного приживальщика от власти, исполнителя чужой воли на любой ступени служебной лестнице.