Поддерживая Наташу, я медленно повел ее к Мишкиному дому и прошептал ей на ухо: «Кремень, ты, мой. Держись!», а сам подумал с облегчением: «Слава Богу, что мы соседи с братом. Присмотр и прочее. Очень хорошо, просто здорово. Если бы не брат, где бы мы разместились». Я провел ее сразу в горницу и усадил в кресло.
-Тебе, наверное, лучше прилечь, - посоветовал я. – Сейчас сбегаю и возьму из машины постельное белье.
-Посиди со мной, - попросила она, после того, как я устроил ей постель.
Я сел рядом с ней, лежащей навзничь, и прикрыл своей рукой ее ладонь. Она пошевелила пальцами, я слегка сжал их.
-Хорошо, - прошептала она.
Действительно, после июльской жары и солнцепека в кирпичном доме было прохладно и сумрачно.
-Мы с тобой словно перекати-поле, помнишь, - она слабо улыбнулась.
Разве это можно забыть. На городские улицы Актюбинска сильные ветры часто закатывали из степи огромные до метра в диаметре шары перекати-поле. Они напоминали то ли морских ежей, то ли противотанковых ежей, то ли клубок змей, связанных в центре хвостами и закаменевших от неистовых, но бесплодных попыток вырваться. Мы шли осенью по городу, как огромный шар перекати-поле вывернул из боковой улицы и покатил на нас с большой скоростью. Мы расступились, но не достаточно быстро и далеко друг от друга, и шар застрял между нами. Ветки бывших соцветий вцепились в одежду как репей, и мы долго отдирали их, чтобы освободиться от неожиданного препятствия.
-Меня этот случай неприятно поразил, - прошептала она, глядя своими огромными глазищами мне прямо в глаза. – Тогда я подумала, что скоро что-то или кто-то втиснется между нами и разлучит нас.
-Не надо, не фантазируй, поспи лучше и наберешься сил.
-Нет, сил я уже не наберусь. Да, Бог с ними, скоро они мне будут не нужны. Ты лучше ответь мне. Кто мы на этом белом свете: подопытные кролики или творцы?
Я словно оглушенный молчал. Она так откровенно и уверенно говорила о смерти, будто считает этот вопрос уже навсегда решенным и не вызывающим никаких сомнений. Делать вид, что я ничего не понял?
-Скорее всего, мы подопытные кролики в Божьих руках, и не только в них. Власть предержащих, таких же людей как мы, только вознесенных судьбой на Олимп, тоже считает нас быдлом, – я был многословен и хотел разговорить ее, чтобы не отвечать на вопрос, что стучал в ее сердце, и на который никто не знал ответа.
-Но так хочется быть творцом.
-Ты и есть творец. Ты мать двух детей, ты их сотворила.