-Я говорю о тех собаках, что нежились в тени. Конечно, они лишь образ. Можно бездумно развалиться в комфортном месте, например, на пляже самого фешенебельного отеля в мире, где отдыхают самые богатые люди, или на кровати этого отеля, к которой подают шампанское, коньяк и все, чего пожелает душа. А набор желаний, часто выдаваемых за счастье, у человека, кстати, весьма ограничен. Ну, что еще может пожелать «душа», а точнее – тело. Ну, покурить, небрежно стряхивая пепел на мраморный пол, в истоме поласкать женщину или мужчину, выпить спиртного, не торопясь принять душ после пляжа или после секса. И принципиально бездельничать. Пожалуй, всё. Верно?
-Наверно, да, - усмехнулся я. - Ты права. Но некоторые видят свое счастье в причастности (хотя бы с боку, с краешку) к великим событиям или к великим людям.
-Что великие? Все тот же тлен и прах. Взорвется Вселенная по теории пульсации и придет абсолютный конец. С кого тогда и кому спрашивать: зачем строили заводы и фабрики, писали книги и музыку, растили детей. Христос все же прав: о душе надо думать. Если материальное смертно, то одна надежда на душу, на путь ее просветления.
-Что же, по-твоему, счастье?
-То собачье счастье, что мы видели – для многих предел мечтаний. И, конечно, это не счастье. Его я понимаю и ощущаю, как некое преодоление своих слабостей и лености, как путь нахождения единых взглядов с другим человеком. Вот почему в жизни у меня было четыре счастливых периода, о которых я тебе говорила. Во всех них я совершенствовалась, пытаясь найти единение с тобой, детьми.
-Умница, ты моя, - я обнял ее и поцеловал в губы. Я люблю тебя. Как хорошо мне с тобой.
-Недолго нам быть с тобой, - она произнесла эти страшные слова таким спокойным тоном, что я усомнился: понимает ли она до конца смысл своих прямых слов.
-Не бойся, - добавила она и снисходительно улыбнулась, как учительница неумной похвальбе ученика, доказавшего на его взгляд самую трудную теорему из учебника, - я пока говорю не о смерти. По всему видно, что больницы мне не миновать. Только как это сделать без российского паспорта?
-Есть платные палаты, а деньги в нынешнем обществе – самое главное мерило.
-Правильно. Так и сделаем. Но учительницей в сельской школе я быть не смогу. У меня в душе нет твердости, уверенности, настроя на работу, на борьбу. Одна лишь слабость и трепет. Это, наверное, из-за болезни, из-за боли, которая все чаще и чаще меня мучает.
Я понял, что она слышала весь наш дневной разговор в кухне, и попытался утешить ее.