***
На следующий день я написал заявление на увольнение по собственному желанию и отдал его в кадры, даже не заходя к заместителю директора по персоналу. Что тут началось. Через полчаса меня вызвал директор.
-Александр Павлович, что случилось? - его узкие глаза расширились до максимально возможных размеров. Казалось, его удивлению нет пределов. Спросил вроде вежливо, заинтересованно, но под столом уже нервно покачивал ногой, отчего его тело заметно дрожало.
-На мою квартиру был набег националистов, - без обиняков произнес я. - Посуда побита, все перемешано, и как в лучшие революционные годы нагажено. В политику, как вы знаете, я никогда не лез.
Директор покраснел. Я посмотрел на него с интересом: «Неужели знает через собственную службу безопасности? Завели теперь на всех заводах такую службу. Как-то, лет 10 назад, в начале «великих» перемен директора соседнего завода ограбили прямо в его кабинете. Зашли трое с автоматом. Один сторожил секретаря, а двое к директору: «Жизнь или кошелек». На столе, и под столом ни кнопки тревоги, ни пожарной сирены – ведь был век доверия, век социализма. Так и пришлось отдать только что полученную зарплату. Но зато сейчас в коридоре перед кабинетом директора слоняется охранник в штатском».
-Да, это наша беда и боль. И мы боремся с такими проявлениями. Наш город не так уж и велик, и мы найдем хулиганов.
-Преступников, - поправил я.
-Да, да, правонарушителей, - уточнил генеральный, он чисто говорил по-русски.
-Не в этом дело, Смагул Абаевич. Была оставлена записка, и нам, русским, посоветовали, - я сказал это слово с сарказмом, - убраться из Казахстана.
-Мы вас защитим, на заводе мощная служба безопасности. Вы написали заявление в милицию?
-Ради чего? Жить под занесенным топором, вы со мной согласитесь, неприятно. Сам я – фаталист, и живу согласно поговорке: чему бывать - того не миновать. Но вот жизнью жены я не могу рисковать, не имею права. Я не исключаю варианта, что, прежде всего, угрожают ей за какую-нибудь двойку, поставленную одному из ваших.